Подделка документов, вывоз мусора, выгул собак: как решить проблемы в ЖКХ

Сфера жилищно-коммунального хозяйства продолжает вызывать беспокойство граждан. Во-первых, участились подделки итогов общего собрания жильцов многоквартирных домов, в результате чего в Госдуму внесли законопроект об уголовной ответственности за такого рода фальсификации. Во-вторых, летом власти повышают тарифы на коммунальные услуги, в том числе за вывоз мусора. В-третьих, горожане получают штрафы за ненадлежащее содержание животных, в частности за неправильный выгул собак. Механизмы защиты прав добросовестных граждан шеф-редактор Business FM Петербург Максим Морозов обсуждает с депутатом Законодательного собрания Михаилом Амосовым и адвокатом Владимиром Малашиным.

Максим Морозов: Сегодня поговорим о защите прав собственников и нанимателей помещений в Петербурге. Инфоповодов накопилось достаточно много. Например, в Госдуму внесли законопроект об уголовной ответственности за подделку итогов общего собрания жильцов. Этот документ на федеральный уровень продвигают именно петербургские депутаты. Михаил Иванович, в чём заключается основная позиция петербургского Заксобрания?

Михаил Амосов: Это достаточно наболевшая тема не только в нашем городе. Люди приносят в соответствующие государственные органы липовые протоколы собраний: с помощью таких манипуляций меняют управляющую компанию в конкретном доме. На мой взгляд, всё должно быть радикально по-другому.

Каждый дом должен представлять собой ТСЖ, некую хозяйствующую единицу, которая нанимает обслуживающую организацию. Сейчас же существует другая система, при которой мы сразу передаём свои деньги нанятой управляющей компании.

Максим Морозов: В подавляющем большинстве случаев это государственные ЖКС.

Михаил Амосов: Да, но есть и частные организации. Понятно, что сесть на такой денежный поток — милое дело для предпринимателя или государственной конторы. Именно поэтому возникают такие проблемы.

Максим Морозов: Владимир, поможет ли усиление ответственности, в том числе уголовной, нормализовать ситуацию?

Владимир Малашин: Это, скорее, популистский ход. При инициативе жителей законодательство и раньше без всяких проблем допускало подобные уголовные дела. Однако для возбуждения дела гражданин должен принести порядка десяти образцов своих подписей от нотариусов. Это очень сложно: такими делами просто не хотят заниматься. Я вёл аналогичное дело в Петергофе. Всё решилось гораздо проще: собственники провели другое собрание и признали протокол сфальсифицированным, что и стало основанием для решения суда. Это самый лучший способ. Однако это хорошее решение для небольших домов. Для крупных это становится проблемой.

Михаил Амосов: Что такое ТСЖ? Это, например, когда ваш сосед становится председателем. Вы можете поймать его во дворе и рассказать о проблемах.

Максим Морозов: Владимир, какие есть пожелания в части улучшения, интенсификации госуправления жилым фондом в Петербурге? Насколько я знаю, у вас радикальная позиция: всё передать ТСЖ.

Владимир Малашин: Нет.

Бывают ТСЖ, абсолютно аналогичные ЖКС: они также воруют денежные средства. В этих случаях в больших домах председатель получает зарплату в районе 60 тысяч, а на самом деле — 600 000 за счёт подрядов. Прежде всего, должна быть открытость любой информации.

Сейчас через ГИС ЖКХ можно получить данные только о подрядах, не о движении денежных средств. Более того, дом не может существовать без управления собственниками. Если в нём есть ЖКС, то и совет дома обязателен.

Максим Морозов: Владимир Малашин за прямую демократию.

Владимир Малашин: Это настоящая демократия, потому что управлять должны собственники. Именно они должны контролировать финансовые потоки.

Михаил Амосов: Пример эффективного управления я видел в таллиннском районе Ласнамяэ, 80% населения которого составляют обычные русские люди. В каждом доме существует квартирное товарищество. У них есть свой орган управления, счёт и так далее. Это не общий счёт какой-то управляющей компании, которая объединяет деньги котловым методом, а потом решает, что с ними делать. Председатель либо на зарплате, либо без. Более того, они обязательно нанимают профессионального управляющего, который имеет лицензию. Если у вас дом поменьше, вы можете нанять компанию, которая будет вас обслуживать по всем техническим вопросам. Однако деньги всё равно должны быть под контролем тех, кто живёт в этом доме.

Система, при которой мы отдаём деньги в ЖКС, никогда не будет эффективной.

Максим Морозов: Поговорим о мусоре. Одно из направлений, над которым работает Петербург, — это природоохранная политика. Подписываются соглашения по реализации проектов в природоохранной сфере, в том числе с Российским экологическим оператором. Но ведь мусор начинается в тот момент, когда мы что-то выбрасываем в мусорный бак. В чём здесь заключаются основные проблемы?

Владимир Малашин:

Мусорная реформа полностью провалилась. 1 января 2023 года все жители узнали, что теперь они платят на 530% больше. То есть в 5,3 раза больше, чем они платили 31 декабря 2022 года.

Максим Морозов: Абсолютно все?

Владимир Малашин: Абсолютно. Возникает вопрос, где эти деньги. Прежде всего, это вопрос к Следственному комитету Российской Федерации, который должен спросить, где деньги, которые были взяты за реформу. Рассмотрим, например, Зеленогорск. У вокзала стоят баки, куда выбрасывают мусор все кому не лень: кто-то приезжает с дач и садоводств, кто-то даже привозит туда диваны. Платят же за это жители, которые имеют рядом индивидуальные дома. При этом они платят вне зависимости от того, живут ли они в доме или, например, уехали в отпуск. У нас нет баков со штрих-кодами, как в цивилизованных странах, в которых работает мусорная реформа. Приведу пример: с собственников квартир в доме, в котором я живу, дополнительно взыскали около трёх миллионов рублей за невывезенный мусор. Теперь мы не знаем, как, например, решать вопрос содержания общего имущества, на которое бы пошли эти деньги. Это же колоссальная сумма! Это случилось из-за того, что с 1 января 2023 года до заключения договора на раздельный мусор люди платили за квадратный метр. То есть не за вывезенный, а за виртуальный мусор. Деньги шли оператору. Конечно же, это ненормально.

Михаил Амосов: Есть концептуальные проблемы, которые, к сожалению, заложены на федеральном уровне. Прежде всего, избрана единая схема для всей страны. Существует Российский экологический оператор, а также операторы в регионах. Как ни странно, здесь нет нарушения антимонопольного законодательства.

Максим Морозов: У них есть подрядчики.

Михаил Амосов: Я задавал этот вопрос бывшему руководителю Федеральной антимонопольной службы России.

Мне сказали, что федеральный законодатель сознательно разрешил создание монополии в сфере обращения с отходами. Из-за этого обычные мерки антимонопольного законодательства в этом случае неприменимы. Схема появилась из-за того, что нужны деньги на создание инфраструктуры.

Она создаётся не за бюджетные средства. В Петербурге работает другая схема: инфраструктура строится на деньги, которые мы платим за вывоз мусора. В нашем тарифе есть инвестиционная составляющая. Допустим, строится некий комплекс. Правительство города и Ленинградской области обладают контрольным пакетом акций — 51%. То есть это не частная лавочка. Однако мы передаём решение вопроса другому хозяйствующему субъекту, у которого есть свои финансовые интересы. Например, ему интересно развивать не раздельный сбор в квартирах, а строить мусороперерабатывающие комплексы. К сожалению, здесь правительство города идёт на поводу и принимает решения о тарифах. Им неинтересно создавать систему, при которой человек платит только за вывоз неотсортированного мусора. Так живут наши соседи: финны, шведы, немцы и так далее. Подобная система стимулирует сортировку мусора деньгами. Поэтому люди разделяют мусор хотя бы на три фракции: пластик, стекло, картон.

Максим Морозов: Владимир, вы как руководитель ТСЖ, считаете ли, что такая система технически возможна?

Владимир Малашин: Конечно, это очень просто.
  

Мусорные баки должны быть со штрих-кодами. Этот вопрос уже решён: есть опыт других стран. Повторю, государству нужна реформа, однако необходимо отчитаться за деньги жителей. Расскажите, что вы сделали за прошедшие три года, куда пошли инвестиционные средства?

Максим Морозов: Ещё одна важная тема: из месяца в месяц поступает статистика по штрафам для владельцев собак. Комитет по законности и правопорядку совместно с полицейскими устраивает рейды. Владимир, каким вы видите решение проблемы?

Владимир Малашин: Это элементарный вопрос, просто никто не хочет им заниматься. Возьмите, например, опыт Нидерландов, где собаки вообще не лают. У них нет никаких специальных мест для их выгула. Собака может заходить в учреждения, ходить по паркам. Если человек бежит, на него никто не бросается. Если собака встречается с другой собакой, они не лают друг на друга.

Максим Морозов: Почему они такие дисциплинированные и воспитанные?

Владимир Малашин: Всё очень просто. Во-первых, все собаки зарегистрированы. Во-вторых, предусмотрены очень большие штрафы за то, что собака лает. Прежде всего собака должна быть воспитанной. Если у человека нет денег на дрессировщика, государство выделяет ему денежные средства. Собака должна быть другом человека: не надо надевать намордники! Всё решается воспитанием собак и крупными штрафами.

Михаил Амосов: Переход к идеальному состоянию займёт много лет. Это непростая дорога: надо с чего-то начинать.

Мы в Законодательном собрании в первом чтении проголосовали за городской закон, после чего сделали его федеральной инициативой, о том, чтобы была регистрация собак и обязательное чипирование. Это можно было бы сделать на бесплатной основе для всех собачников. Уже сейчас ветеринарная служба может бесплатно чипировать каждую собаку. Без этого трудно даже установить владельца собаки, не говоря уже о том, чтобы привлечь его к ответственности.

Например, собака кого-то покусала, а человек сказал, что животное не его. Кроме того, есть проблема с брошенными собаками. Если собака чипирована, мы можем определить, кто её бросил, и, соответственно, применить санкцию. Вопрос о намордниках сложный. Я уверен, что для собак определённого размера намордники нужны. Соответственно, нужна ответственность за их отсутствие. К сожалению, сегодня мы не можем договориться с ведомствами Смольного, с правительством о тотальном чипировании.

Максим Морозов: Каковы аргументы другой стороны?

Михаил Амосов: Ветеринарное ведомство говорит, что в состоянии это сделать. Кроме того, есть финансовые расчёты, которые вполне по силам нашему городу. Однако, насколько я знаю, возражает юридический комитет. Это тот случай, когда подход не может быть одинаковым по всей стране, нужен именно региональный закон. Как географ, многократно бывавший в экспедициях, могу сказать, что к собакам в Ненецком округе или на Алтае совершенно другой подход. Если собака выполняет функции по выпасу скота, конечно же, никакого намордника быть не может. В этом случае должна быть дифференциация по стране.

Максим Морозов: Как, на ваш взгляд, должно быть выстроено взаимодействие исполнительных органов власти на местах — районных администраций и администраций муниципалитетов — с конкретными жителями?

Владимир Малашин: Государственные чиновники должны больше взаимодействовать с жителями, предпринимателями, бизнесом. На сегодняшний день этого фактически нет.
  

Глава администрации или его заместители должны объезжать свой район не реже, чем раз в квартал. Не нужно делать это неожиданно: владельцы зданий и предприятий должны быть предупреждены. Более того, чиновники должны не просто проехать на машине, а выйти и поговорить. Владельцы бизнеса, горожане, живущие в этом районе, ждут встречи для непосредственного решения вопросов.

Михаил Амосов: Я с вами полностью согласен. Хочу сказать, что во властных структурах нашего города есть люди, которые постоянно разговаривают с избирателями. Это депутаты. В рамках измененного федерального законодательства мы могли бы предусмотреть возможность, при которой появятся районные депутаты. Пускай главы районов назначаются губернатором. Однако нужны и выборные люди.

Максим Морозов: Резюмируя, необходима реорганизация в виде районных советов депутатов?

Михаил Амосов: Именно. Я уверен, что они бы подняли взаимодействие между районными органами власти и жителями на совершенно новый уровень.